Мужик выронил лом, присел и смешно, как краб, заполз в подъезд. Нефедов испуганно остановился.
В окнах дома замелькали встревоженные лица. Пронзительная трель полицейского свистка раздалась при входе во двор. Гремя сапогами, вбежали двое городовых.
Они знали Кузьму, поэтому начали действовать проворно и споро.
Нефедову скрутили руки ремнем, мрачного мужика извлекли из дома, кликнули извозчика и повезли задержанных в Гнездниковский.
Бахтин пережил неприятные минуты, когда поехал в Лебяжий переулок, к матери Серегина.
Вместе с помощником пристава Гейде они позвонили в дверь. Открыла молоденькая горничная. – Нам госпожу Серегину.
Горничная не успела еще ничего ответить, как в коридоре появилась высокая дама в сером домашнем платье. – Я вас слушаю, господа.
Бахтин и Гейде сняли фуражки, не зная, как начать этот разговор. – Так я слушаю вас.
– Госпожа Серегина, – сказал Бахтин, – я должен сообщить вам… – Он застрелился? – Нет, его отравили.
Гейде шагнул к Серегиной, пытаясь взять ее под локоть.
– Не надо, господа, – тихо сказала она, – прошу вас в комнату.
Серегина оперлась о большой круглый стол, Бахтин и Гейде так и остались стоять в дверях гостиной. – Значит, мой сын невиновен? – Наверняка ничего сказать не могу, мадам.
– Меня зовут Елена Ильинична. Вы, господа офицеры, занимаетесь этим расследованием? – Так точно.
– Конечно, мои слова мало что изменят, но я повторяю, мой сын невиновен. – Рад буду доказать это. – Бахтин наклонил голову. – Так что вам угодно нынче?
– Госпожа Серегина, преступница, передавшая отравленные продукты вашему сыну, назвалась его сестрой. – Моя дочь не выходила из дома.
– Госпожа Серегина, есть правила, которые мы, чины полиции, обязаны неукоснительно соблюдать. В пролетке находится околоточный, принявший передачу у женщины, назвавшейся вашей дочерью, мы обязаны провести опознание. – Поступайте, как велит закон. Ольга!
В гостиную вошла хорошенькая блондинка с огромными синими глазами. – Игорь умер, Оля, – сказала мать.
Она произнесла это настолько буднично, словно говорила о ценах в бакалее. Девушка вскрикнула и села на диван. – Приступайте, господа. Гейде спустился вниз и привел околоточного. Тот опасливо вошел в гостиную. – Она? – спросил Бахтин. – Никак нет, та фигуристая была, больше в соку. – Старше, что ли? – Так точно.
– Ротмистр, составьте протокол опознания. Мадемуазель, я вас больше не задерживаю. Мадам, у вашего покойного сына нет двоюродных сестер или родственниц? – Нет.
– Мадам, я понимаю, что наношу вам рану, горе слишком свежо, но я просто вынужден задать несколько вопросов вам и Ольге. – Выполняйте свой долг, господин полковник.
И вот он впервые сидит в своем новом кабинете. Вернее, впервые у него собственный кабинет с табличкой на дверях, где обозначены его фамилия и чин. А у входа, за маленьким столом, канцелярский служащий расположился – личный секретарь.
Нынче у него есть казенное авто, начальник предпочитает выезд. В общем, новая жизнь. Только работа старая.
Бахтин вместе с ротмистром Гейде изучал бумаги, изъятые у Серегина при аресте.
Ничего особенного. Два письма с фронта от бывших сослуживцев, рабочие записи, поздравительная открытка, счет от портного, накладные старые.
Ничего, что могло бы дать хоть какую-нибудь зацепку. В кабинет заглянул секретарь.
– Александр Петрович, Баулин свидетеля привез.
– Степан Николаевич, – Бахтин протянул Гейде бумаги, – телефонируйте Бойкову.
Через несколько минут Баулин ввел в комнату Нефедова.
– Господин начальник, задержанный Нефедов вместе со своим братом напали на меня. – Это как же?
– Пришлось стрелять, иначе они бы меня ломом оглушили.
– Ты что это, братец, – Бахтин подошел к Нефедову, – на полицейского чина руку поднял? – Никак нет, ваше высокоблагородие, мы к полицейским чинам с нашим уважением, а этот господин навроде приказчика. – Он тебе значок показывал?
– Мы, ваше высокоблагородие, в этом не понимаем. Вот вы – полицейский, а они не ведомо кто. – Давно из деревни? – Второй год. – Где ты был вчера?
– Потому как господина городового у склада поставили, мы в деревню у управляющего Борис Андреевича отпросились, за картошкой. – Деревня далеко? – Под Сергеевым Посадом. – Ехал на поезде? – Так точно. – А билет сохранил? – А как же.
Нефедов достал из кармана поддевки огромный темно-вишневый бумажник, порылся в нем, вынул два прямоугольника. – Вот они, туда и в Москву. Бахтин взял билеты. Все правильно.
За дверью малиново запели шпоры, в комнату без стука вошел пристав Бойков.
Он от дверей посмотрел на задержанного и отрицательно покачал головой.
– Скажи, Нефедов, – Бахтин встал из-за стола, – а кто, кроме тебя и городового Полуянова был на складе? – При мне никого не было.
– А ты, братец, – вмешался Бойков, – не встречал такого человека: росту среднего, лицо узкое, усики, одет в пальто синее и кепку серую.
– Нет, ваше высокоблагородие, по складам много всякого народа шастает.
– Ладно, иди, – распорядился Бахтин. – Баулин, составь протокол. – А нападение? – Разберись сам.
Баулин увел Нефедова, а пристав достал из кармана бутылку коньяку.
– Замерз что-то. Натуральный «Финь-Шампань», может, оскоромимся с чайком? Пока пили чай, Бахтин спросил пристава:
– Михаил Андреевич, вы больше ничего не заметили?
– Ну усы, ну вид жуликоватый. Постойте, он закуривал при нас. Портсигар у него серебряный с портретом Скобелева.
Они выпили чай с коньяком, и Бахтин немного взбодрился. В дверь опять заглянул секретарь. – К вам коллежский советник Шабальский. Следователь вошел в кабинет, повел носом: – Коньячишко пьете? – Сейчас и вам чаю спросим.
– Александр Петрович, я же живу здесь рядом, вот и зашел, новенькое что-нибудь есть?
– Ананий Николаевич, картина преступления ясная. – Бахтин закурил. – Нашелся честный интендантский офицер и забраковал большую партию шинелей, сапог и папах. Более того, он написал рапорт и передал его по команде в контрразведывательное отделение Штаба округа. Те переслали его нам. Чиновник для поручений Кулик вместе с представителем городоначальства Беловым, сей склад опечатали и поставили полицейский пост.
И склад горит. Злоумышленники не знали, что сторожка недавно заново из кирпича сложена, поэтому и вытащили труп городового.
Городовому стреляли в затылок в тот момент, когда он пил коньяк.
Преступников было двое. Один носит военные сапоги большого размера, у второго нога небольшая и был он в остроносых ботинках.
Полуянов знал или обоих, или одного из преступников. Судя по отзывам пристава Бойкова, покойный служил хорошо.
Теперь о Серегине. Характеризуют его сослуживцы самым плохим образом. Мол, пил, шлялся по кабакам, имел любовницу, дарил ей дорогие подарки.
Это говорит Дергаусов и его сотрудники. Господин Кулик встретился нынче с людьми, знавшими покойного. – С кем? – спросил следователь.
– С канцелярскими служащими, с двумя поставщиками. Они говорят о нем, как о скромном и весьма честном человеке.
Дергаусов сообщил, что Серегин постоянно играл в Купеческом клубе и на бегах.
Надзиратель Кац, обслуживающий бега, не опознал его по фотографии. Мать и сестра Серегина показали, что тот отдавал в дом жалованье, не пил, а карты вообще в руки не брал.
На шее покойного мы нашли глубокую царапину или легкий порез. Мать Серегина показала, что когда раздевала пьяного сына, то обратила на нее внимание. Сестра покойного пояснила, что брат носил на шее золотой медальон с женским портретом.
По ее словам, Серегин был влюблен в какую-то женщину по имени Наталья.
Кулик установил, что у Дергаусова есть содержанка, актриса, снимающаяся в фильмах кинокомпании «Рубин, Талдыкин и К0», Наталья Вылетаева.
Серегин был арестован в час ночи. Пожар возник в одиннадцать, мать показала, что Серегин приехал домой в десять минут первого.
В своих показаниях он нарисовал несколько странную картину. Смотрите. «В половину одиннадцатого я приехал на склад, застрелил городового, где не помню…»; дальше: «…стрелял в него из нагана». Прошу обратить внимание. Бахтин достал из стола наган.
– Это оружие Серегина. Из него не стреляли несколько месяцев. Городовой убит из браунинга «Клемент», калибр 4,5. Бахтин положил оружие на стол.
– Браунинг отделан серебром, ручка перламутровая. Оружие дорогое. Думаю, что его не следует искать у торговцев-оружейников. Он куплен не в Москве.
– Почему вы так думаете? – живо заинтересовался Гейде.
– Больно заметное оружие и дорогое. По моему заданию сыщики объехали московских оружейников, никто пистолетик не признал.
Теперь о служителе Нефедове. Господа Севенард и Бойков увидели человека, который заявил, что он Нефедов. А подлинного служителя на месте не было. О его отъезде знал управляющий.